Что необходимо родственникам пациента, которому осталось совсем недолго, рассуждает медсестра-анестезист Янина Родина
Как вести себя с близкими человека, который обречен? Я обычно выбираю молчание: для тех, кому необходимо выговориться, я становлюсь слушателем, а для тех, кто хочет уединения, – тенью.
Я чувствую тех, кому нужно помолчать, и тех, кто готов и хочет говорить. Призывающие взгляды, полные растерянности, непонимания, обреченности. Жаждущие говорить, говорить о том, кто уходит. Они не хотят говорить о диагнозе, состоянии родного человека, они хотят вспоминать только приятные моменты, связанные с ним. И я нахожу время для них.
Я усаживаюсь «в первый ряд» и просматриваю (прослушиваю) всю жизнь незнакомых мне людей. Я узнаю о них все, как будто давно и хорошо с ними знакома. И вот я уже знаю, как муж познакомился с женой, какой была их свадьба, что они любили больше всего, где они были, сколько у них детей, внуков, как уходили их родители, как они переживали все радости и горести.
Я знаю, как проходила беременность, насколько она была желанной, насколько долгожданной, какие проблемы возникали. Я даже знаю объем живота мамы, выносившей этого ребенка, который неизлечимо болен или готов уйти. Я знаю, как прошло его детство, как хорошо он спал и ел в младенчестве, сколько у него братьев и сестер, бабушек и дедушек, друзей. Я знаю весь его путь от внутриутробного развития до настоящего момента.
Нет, эти разговоры нисколько не мешают мне жить. Они заставляют меня думать, иногда плакать вместе с этими людьми. Но чаще заставляют ценить еще больше то, что я имею.
Этим людям не нужны мои слова, им нужны молчаливое внимание и одобрительные кивки. Им нужно с кем-то поделиться своими эмоциями и чувствами. Они хотят, чтобы кто-то тоже знал, каким хорошим человеком был тот, кто сейчас на грани. Для них это важно, а для меня несложно.