Цифры и Мнения

Макросоциальный запрос на медика

Выбор профессии, который еще пару десятилетий назад люди делали один раз и на всю жизнь, сегодня большинству из нас приходится делать еще и еще, меняясь вместе со своим временем и потребностями общества. От этого процесс выбора не теряет ореол священнодействия.

Фонд «Общественное мнение» в период активного профессионального определения в России, иными словам – во время приемной кампании в вузы, провел опрос о выборе работы и профессии.

Результаты оказались удивительными в том, что по нескольким параметрам лидером мнений оказалась профессия врача.

Скажем, большинство из тех, кого просили представить себя человеком, который сегодня выбирает сферу приложения сил, поставили на первое место медицину – 14%. А молодежь 18—30 лет, то есть в большинстве своем те, кто определяется с профессией, пошли дальше – 16%.

Схожая ситуация с оценкой востребованности профессии в России – здесь опять лидируют медики (17% опрошенных), обогнав рабочие специальности, строителей, учителей и программистов.

А вот по популярности у молодежи современное общество поставило профессию врача на четвертое место (из 25) после юристов, айтишников и экономистов. Однако здравоохранение взяло реванш в общественном мнении, когда респондентам предложили выбрать профессию для своих детей, – первое место с 20% из двух десятков сфер деятельности, а у молодых родителей и того больше – 22%.

Что происходит? Если это Ренессанс профессии медика в общественном мнении, то чем он обусловлен? Какие процессы «зашиты» в итоговых цифрах опроса?

Ведущий аналитик Фонда «Общественное мнение» Григорий Кертман не склонен к радикальным оценкам:

– Нет ничего удивительного в том, что люди чаще всего называют именно медиков представителями самой востребованной профессии. За этим стоит, в первую очередь, вполне трезвая оценка нынешней ситуации в здравоохранении: врачей не хватает, в селах и малых городах даже к терапевту попасть порой непросто, не говоря уже об узких специалистах. И респонденты – в качестве пациентов – сталкиваются с этим дефицитом постоянно. Причем платная медицина (даже там, где она есть) доступна, разумеется, далеко не всем. И у тех, кому она недоступна, ощущение дефицита медработников не притупляется от вида современных платных медицинских центров. Скорее даже – наоборот. Так что вопрос о востребованности медиков – это не про престиж, не про популярность профессии, а про социальную проблему, про неудовлетворенный социальный запрос.

При этом пятая часть опрошенных высказались за то, чтобы их дети выбрали профессию врача, что обеспечило медицине первое место в данной «номинации». С чем это связано? С одной стороны, в общественном сознании прочно укоренилось представление о врачевании как о гуманной, благородной и полезной деятельности. Доктор – традиционно социально одобряемая профессия. С другой стороны, присутствует и вполне прагматичное представление о том, что хорошо бы иметь в семье доктора, чтобы всем было к кому обратиться. Причем наличие доктора – неважно, какой специализации, – в известной мере решает проблему доступа к медицинским услугам вообще, приоткрывает дверь в этот мир. С подобными концептами на бытовом уровне мы сталкиваемся многократно.

С третьей стороны, господствовавшее еще сравнительно недавно представление о врачах как о едва ли не нищенствующих «рабах системы» сейчас все же устаревает, утрачивает актуальность: желая своим детям вступить на этот путь, люди уже не испытывают неловкости оттого, что «требуют» от них быть бессребрениками.

Хорошего врача государство прокормит?
По данным июльского исследования PWC эффективности здравоохранения в городах мира, в Москве в 2010–2016 гг. зарплаты врачей и прочего персонала больниц существенно выросли. В среднем в медицинских организациях зарплаты увеличились на 52 %, тогда как зарплата врачей – на 54 %, составив 117 тыс. рублей. При этом отношение средней зарплаты по городу к средней зарплате врачей – 200%.

Еще одна составляющая: имидж профессии медика изменился, она стала ассоциироваться с новыми технологиями. На телевидении, включая отечественные телесериалы, в других СМИ, в интернете врач все чаще появляется не в качестве сельского доктора с саквояжем, а как человек, использующий современные технологии. Допускаю, что это обстоятельство повышает привлекательность профессии. То, что врач больше времени что-то «пишет в компьютере», чем осматривает и расспрашивает больного, – ужасно с точки зрения коммуникации «врач – пациент» и, насколько я понимаю, процесса лечения, а вот с точки зрения имиджа профессии это обстоятельство весьма привлекательное.

Резюмируем: профессия благородная, полезная, современная, высокий спрос гарантирует занятость, наличие врача в семье важно по прагматическим соображениям. Отсюда и место в рейтингах.

А вот когда респондентов спрашивают, какие профессии наиболее популярны у молодых людей, медики существенно уступают адвокатам, айтишникам и экономистам, занимая четвертое место в соответствующем рейтинге. Не могу судить о том, насколько это бизко к истине, но не сомневаюсь, что известную роль здесь играют и стереотипные представления старшего поколения о молодежи, которая выбирает более «воздушные» профессии, чем следовало бы.

Немажорные ребята
«Мало кто при выборе профессии врача руководствуется чистым интересом к новым технологиям», – считает Георгий Лебедев, директор Института цифровой медицины, завкафедрой информационных и интернет-технологий Первого МГМУ им. М.И. Сеченова.
Его рейтинг мотивации выбора медицинской профессии основан на многолетнем опыте вузовского преподавателя. «Будущие доктора – это дети врачей, представители врачебных династий; дети, чьи родственники тяжело болели (или болеют) – в надежде выучится и помочь; юные романтики, насмотревшиеся сериалов про врачей; немажорные ребята, мечтающие о престижной, полезной, востребованной профессии, и – случайно залетевшие. На немедицинские специальности (информационные системы и технологии) в бакалавриат и магистратуру идут те, кто врачами быть и не хотел, но услышал про цифровую медицину».

А тот факт, что 4% опрошенных сообщают о настороженности и неприязни к медикам (и профессия занимает в этом «антирейтинге» четвертое место), сказанному выше нисколько не противоречит. Разумеется, многие недовольны и уровнем профессионализма тех врачей, с которыми сталкивают обстоятельства, и их отношением к пациентам. О том, как недостаточный профессионализм медиков и сбои в системе, связанные, прежде всего, с избыточной бюрократизацией, вынуждают врача вести себя, скажем так, в неполном соответствии с клятвой Гиппократа, люди знают и из собственного опыта, и из сообщений СМИ, и из сериалов. Это, кстати, усиливает ощущение дефицита медицинских работников и стимулирует запрос, о котором мы говорили, – ведь дефицит хороших врачей не компенсируется наличием плохих. Причем здравоохранение – одна из тех немногочисленных сфер, информацией о которой люди с желанием и даже жаром делятся между собой; драматические истории, рассказы о врачебных ошибках пересказываются особенно охотно и запоминаются – как ценный опыт, который может пригодиться, спасти в аналогичной ситуации.

Так что 4% «настороженных» – не такая уж великая цифра. Поскольку это в некотором смысле изнанка макросоциального запроса на качественных врачей, не удивило бы, если бы этот показатель оказался и повыше.

* * *

В начале 20 века макросоциальный запрос на врачей определялся легендарной фразой то ли наркома здравоохранения Семашко, то ли отца народов: «хорошего врача народ прокормит, а плохие нам не нужны». В начале 21-го макросоциальный запрос на профессионального доктора по-прежнему в силе. Меняется технологический антураж, локально – растет материальная благодарность государства за высокую квалификацию и преданность делу, формируется требовательность сограждан к уровню профессионализма представителей этой массовой профессии. Не меняется гуманный ореол профессии и романтическая устремленность немажорных ребят, прагматично рассчитывающих быть полезными в востребованной профессии.

Меню