Меню

  • Личности

На пределе

Когда-то он «перезапустил» остановившееся сердце пациента. Сейчас дает шанс на жизнь больным, от которых отказались другие врачи. Заведующий торакальным отделением НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова Евгений Владимирович Левченко разрабатывает методику лечения рака при помощи химиоперфузии

Источник фото: НМИЦ ОНКОЛОГИИ ИМ. Н.Н. ПЕТРОВА

По сердцу

Эта история случилась еще в Ставрополе, на его малой родине. Молодой хирург Евгений Левченко, третий год работавший в Ставропольском краевом онкодиспансере, завершал операцию по удалению левого легкого с опухолью 41-летнему больному. Все шло стандартно, операция уже была практически выполнена, легкое удалено, бригада готовилась к ушиванию раны. И вдруг... сердце пациента останавливается. В операционной повисает звенящая тишина. Всего на мгновение, но оно сконцентрировано до предела: мысли, решения, дальнейшие действия проносятся в головах врачей с бешеной скоростью. И уже в следующую секунду Левченко рассекает перикард — «сорочку», в которой расположено сердце, и начинает делать прямой массаж сердца. «Плюс был в том, что мы работали в плевральной полости, — рассказывает доктор. — А там все видно и доступно — вскрываешь сердечную сорочку, на одну руку кладешь сердце, другой массируешь. Эффективность действий оценивается по звуковому сопровождению: если массируешь правильно (полностью протезируешь функцию сердечной мышцы), то каждое сжатие рук сопровождается звуком, который свидетельствует о том, что пульсовая волна дошла до периферических артерий». 

«Золотой стандарт» для массажа сердца — 30 минут. Если за это время работа сердца не восстановилась, дальше проводить процедуру бессмысленно — кора головного мозга погибает. И вот уже анестезиологи один за другим выходят из операционной: ситуация безнадежна, чудес не бывает... А Левченко продолжает качать сердце. 40 минут проходит, 50. «И вдруг — уже, наверное, на 55-й минуте — я отпускаю руки... А сердце бьется», — вспоминает он.

Я слушаю рассказ Евгения Владимировича, и приходят на ум слова Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и тысячи людей вокруг тебя спасутся». Пока вокруг все что-то делят, спорят, жалуются на жизнь и обвиняют друг друга, он работает. И получает результат там, где остальные сдались, списав капитуляцию на безнадежность положения.

Не благодаря, а вопреки

В Центр онкологии им. Петрова хирург из Ставрополя пришел в начале 2000-х годов. Его взяли сразу на должность заведующего отделением — трудяги были нужны. И не ошиблись. Сегодня Евгений Владимирович Левченко — автор 133 научных работ, 12 патентов на изобретения, член правления Мультидисциплинарного общества торако-абдоминальных онкологов, член правления Ассоциации торакальных хирургов России, член Международной ассоциации по изучению рака легкого (IASLC), Европейского общества кардиоторакальных хирургов (EACTS), Европейского общества хирургической онкологии (ЕSSO). Но из всех званий и титулов самое дорогое для него — народное признание. Среди пациентов о Левченко ходят легенды. К нему идут люди, потерявшие надежду на выздоровление, и по цепочке передают друг другу новое слово — химиоперфузия.

Химиоперфузия — это разновидность химиотерапии. Только, в отличие от обычной методики, противоопухолевые препараты вводятся не внутривенно, а таргетно — непосредственно к пораженному участку. Эту процедуру можно сравнить с промыванием — когда химиопрепаратами напрямую обрабатывается или непосредственно место опухоли, или участок, из которого злокачественное образование было удалено. Дозы лекарств в данном случае кратно превышают нормы, принятые для стандартной внутривенной химиотерапии. При этом область, которая подвергается воздействию, максимально изолируется от остального организма — за счет естественных барьеров или с помощью пережатия сосудов. «Высокие дозы цитостатиков направлены на микрометастазы, чтобы они погибали», — объясняет профессор.

Евгений Левченко применяет этот метод при раке легкого. И опять он идет новым, неизведанным путем, который окружающим кажется до нереальности странным. А он делает и получает результат. Пациентка, к которой он впервые применил этот метод в 2007 году, жива до сих пор, уже 11 лет, в то время как «нормой» для таких больных считается 6—12 месяцев. За эту операцию в 2017 году, спустя 10 лет — когда стало ясно, что метод работает, а результат действительно стабилен, — доктор Левченко был награжден премией фонда им. академика М.И. Перельмана.

Есть и другая методика — когда химиоперфузии подвергается плевральная полость при распространении опухоли на плевру. Это случается при мезотелиоме пллевры и злокачественных плевритах. И опять он на передовой. Опять, как и в молодости, он идет новым, неизведанным путем, который для многих кажется до нереальности странным. А он делает и получает результат. Его пациент со злокачественной мезотелиомой, на котором он впервые применил этот метод в 2007 году, жив до сих пор — 11 лет. В то время, как «нормой» для таких пациентов считается выживаемость от 6 до 12 месяцев.

Последняя надежда

План лечения для онкологических пациентов — вещь сложная, многоэтапная. Любые врачебные решения принимаются коллегиально, в связке работают терапевты, онкологи, химиотерапевты, хирурги. Химиоперфузия в этой цепочке, как правило, крайняя мера. К ней прибегают, когда все остальные возможности исчерпаны. Но нередко именно эта последняя надежда оказывается для пациента действенной. Единственное условие — не должно быть метастазов из легких в другие органы. «Химиоперфузия, конечно, не панацея, нельзя сказать, что она станет “волшебной таблеткой” для всех онкологических пациентов. Вид опухолевого процесса, состояние опухоли — допуск к операции зависит от многих параметров. Но сейчас, когда мы уже накопили достаточный объем клинических данных, можно говорить, что на определенных видах рака этот метод работает хорошо — например, при остеосаркомах», — рассказывает профессор Левченко.

Перфузионные технологии — специализация НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова, институт занимается этой темой исторически. Но основным предметом интереса ученых всегда были конечности. Опыт операции на легких — новый этап в развитии технологии. Пришла же методика из кардиохирургии — исследователи отметили, что эффективность препаратов увеличивается при подведении лекарства точечно, к конкретному участку.

Источник фото: НМИЦ ОНКОЛОГИИ ИМ. Н.Н. ПЕТРОВА

Первые 10 операций в НИИ им. Петрова были очень сложными. Сейчас, когда их общее число приближается к 200, они стали рутинной: ежегодно в институте проводится порядка 40 таких операций. И по количеству, и по качеству подобных вмешательств российские ученые намного опережают западных коллег. В Европе операция на одном легком стоит 25 тыс. евро. В России — 110–150 тыс. рублей. Операция с применением метода химиоперфузии включена в высокотехнологичную помощь, но не в федеральный, а в региональный сегмент — дотаций на нее значительно меньше.

Одновременно с развитием технологии врачи собирают и анализируют данные для дальнейшего совершенствования метода — исследуют концентрацию лекарственного препарата в перфузате, в легком. Эти знания дадут возможность более гибко управлять ходом операции и ее результатами. В планах также комплексное многоцентровое исследование. А следующий этап — добиться минимальной инвазивности. Сейчас операция проводится методом открытой хирургии, но уже в ближайшем будущем врачи не исключают возможности перехода на малоинвазивные технологии.

Птенцы гнезда Петрова

...А живет профессор Евгений Левченко в скромной квартирке на окраине Петербурга. Это, кстати, «фирменный стиль» сотрудников НИИ им. Петрова — они в большинстве своем выбирают место жительства поближе к институту. Все подчинено работе. В семье Левченко этот подход воплощен втройне. Жена Евгения Владимировича, Наталья Валерьевна, — химиотерапевт. Старший сын Никита — хирург-онколог, работает вместе с отцом. Младший заканчивает Санкт-Петербургский государственный медицинский университет.

Один из эпизодов детства Никиты стал настоящей семейной легендой. Он тогда учился в начальной школе, и однажды вечером позвонила его учительница с необычной просьбой. На уроке у детей была тема, посвященная профессиональным терминам. Никита Левченко в своем ответе написал следующее: «циркулярная резекция бифуркация трахеи». Чтобы оценить ответ, учительнице понадобилась помощь родителей ученика. «Операционную я первый раз в увидел, кажется, лет в 14. Отец взял меня с собой на операцию. Очень боялся, что мне станет плохо. Но все получилось ровно наоборот — именно тогда я для себя понял точно, что буду продолжать дело отца», — рассказывает Левченко-младший.

Хирургический стаж Евгения Левченко — 28 лет. За это время он прооперировал порядка 4 тысяч пациентов. Одна из операций длилась 18 часов. «Когда подходишь к пациенту, время останавливается», — у хирурга Левченко свой отсчет времени...

СВЕТЛАНА ПЕТРОВА 

Поделитесь публикацией

© 2024 ФОМ