Фарма идет к 2030

Это лишь краткий перечень трудных вопросов, стоящих перед фармакологической индустрией России – одной из немногих отраслей, где продукт нередко попадает в руки потребителю бесплатно. К исходу второго десятилетия 21-го века здесь сошлось многое. На 2019–2020 годы приходится конец регистрации большого числа препаратов. С учетом того, что с 2010 года регистрации подлежат препараты только с доказанной производителем эффективностью, номенклатура находящихся в обращении лекарств должна постепенно сокращаться. Орфанные препараты, предназначенные для лечения редких заболеваний, занимают львиную долю бюджета. Парафармацевтика (БАДы, медицинское питание, косметические средства и др.) дублирует медицинские препараты – так компании-производители находят «выход» из сложной регуляторной системы в отечественной фармацевтике.

«Мы сами зарегулировали свою отрасль. Такой серьезной системы нет во многих других странах», — заметил председатель правления Ассоциации фармацевтических производителей Евразийского экономического союза (ЕАЭС) Дмитрий Чагин на дискуссии в ИД «Коммерсантъ», посвященной вызовам фармацевтического рынка. По его информации, регистрация медицинского препарата в Грузии занимает всего 7 дней. «Привезли из Турции и быстренько зарегистрировали, — говорит Д. Чагин, - поэтому так важен фармаконадзор». В соответствии же с российским законодательством Минздрав рассматривает дело о регистрации лекарственного средства не больше 160 рабочих дней и, как говорит регулятор, срок сильно зависит от готовности регистрационного досье.

Есть проблемы и с взаимопризнанием препаратов. «Компании стран ЕАЭС (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия) имеют у нас те же преференции, что и российские производители, а вот когда наши компании приходят в страны ЕАЭС, кроме Белоруссии, они преференций не получают», — информирует исполнительный директор Союза профессиональных фармацевтических организаций Лилия Титова.

Регуляторные риски и протекционизм считает главными проблемами фарминдустрии исполнительный директор Ассоциаций фармацевтических компаний Вадим Кукава – как и многие его коллеги по российскому фармацевтическому рынку, который оценивается примерно в 1,5 трлн рублей. «Чтобы выправить нисходящий тренд (в 2018 году аналитики обещают рост 1,6% только за счет инфляции. — Н.К.), нужна регуляторная стабильность, а то так и в пике можно войти», — предупреждает В. Кукава. Доступность лекарств и наличие инновационных препаратов – так он определяет потребности пациентов.

Подготовленная правительством Стратегия развития фармацевтической промышленности РФ на период до 2030 года («Фарма—2030»), как заверяет министр Минпромторга Д. Мантуров, не предусматривает введения новых административных и иных ограничений и дополнительных обязанностей для предпринимателей, которые бы привели к увеличению издержек. В отечественной фармацевтике отмечают тренд на усиление роли фундаментальных наукоемких технологий и прикладной науки, на уже происходящее обновление кадров, на новое, генное, направление и даже не на импортозамещение – а на импортоопережение. Отсюда и цель — увеличение экспортной ориентации российской фармацевтики и объема экcпорта лекарственных средств в 4 раза по сравнению с 2017 годом, до амбициозного уровня в $1 млрд к 2030 году. 

К слову, если верить планам, именно к 2030 году Россия должна войти в «Клуб 80+». Хочется, чтобы умощненная наукой российская фармацевтика могла соответствовать долголетию своих соотечественников.