И чудеса бывают, и чудесные врачи

В 1982 году я лежала с двухмесячной дочкой в детской больнице. А предыстория такова. Я, моя родная сестра и двухгодовалый племянник отравились арбузом. Питание у нас всех было разное. Племяннику готовили отдельно как маленькому ребенку, я тоже ела отдельную пищу как кормящая мама, а сестра с мужем были в гостях на юбилее у знакомых и кушали там. Вместе мы ели только арбуз. В результате мы с сестрой всю ночь сменяли друг друга в туалете, а племянник не слезал с горшка. Утром пришлось вызывать скорую помощь, так как кроме расстройства стула появилась и высокая температура. Доктор, приехавшая на вызов, сказала, что не может оставить нас дома. На мои возражения, что я не могу лечь в больницу, так как кормящая мать, ответила, что мне с такой высокой температурой нельзя кормить ребенка грудным молоком. А также сказала, что в Москве есть больница с отделением для грудных детей: пока мамы лежат на лечении, там кормят детей стерилизованным грудным молоком. Нас с сестрой отвезли во взрослую больницу, племянника — в детскую, а мою дочь — в это специальное отделение. Об этом я жалею всю свою жизнь, так как никаким стерилизованным грудным молоком в этом отделении не кормили, а сразу дали дочке молочную смесь, от которой у нее началось расстройство стула. Из-за этого ее перевели в инфекционную больницу, где ее заразили сальмонеллезом. В итоге нас с сестрой выписали из взрослой больницы через пять дней, а затем я с дочкой пролежала в детской уже два месяца.

Как только меня выписали из стационара, я тут же поехала в больницу к дочери. Меня положили к ней в палату. Я не могла узнать своего ребенка. Вместо пухленькой розовощекой девочки передо мной лежал маленький скелет. На все мои вопросы лечащий врач отвечала, что надо ребенка выпаивать водичкой, так как у нее сильное обезвоживание. Я пыталась поить дочь с ложечки, но вся вода выливалась обратно, стала поить пипеткой, но тоже было малоэффективно. В результате ночью дежурный врач назначил капельницу. Прокапать весь флакон лекарств не удалось, так как после половины процедуры раствор вместо вены пошел под кожу. К утреннему приходу докторов я уже держала на руках не младенца, а полуживого ребенка с заостренным носиком, с ввалившимся родничком, укутанного в несколько одеял, потому что не могла его согреть. Собрали консилиум врачей. Заведующий отделением реанимации сказал, что срочно забирает ребенка к себе в отделение. Когда я спросила, сможет ли он вылечить мою дочь, доктор ответил, что будет делать все от него зависящее и независящее. Вот тогда я поняла, что могу рассчитывать только на него и огромное чудо.

Забегая вперед, скажу, что этот доктор спасал мою дочь дважды за те два месяца, пока мы находились в этой больнице. К большому моему сожалению, я уже не помню его фамилии, но помню, что это была детская инфекционная больница № 5 в Москве, и что этот доктор заведовал там отделением реанимации, которое сам же и организовал за несколько лет до того, как моя дочь попала туда. В первый раз дочка пробыла в реанимации около двух недель, затем ее перевели в общее отделение на долечивание. Вся беда была в том, что у ребенка был маленький вес. Дочка родилась недоношенной с весом 2500 граммов, к двум месяцам набрала вес до 4200 граммов, из-за болезни вернулась к своему весу при рождении, а доза антибиотиков, которую можно было давать на такой маленький вес, не убивала инфекцию. Поэтому антибиотики приходилось все время менять. Когда в очередной раз заменили препарат и стали давать суспензию «Бактрим», потому что уколы было уже некуда колоть, то мою дочь пришлось спасать второй раз. И спасение это произошло только благодаря опыту доктора и настоящему чуду. С утра начали давать дочке «Бактрим», тогда это было совсем новое лекарство. Стул не налаживался и к вечеру был уже десятый раз, но мне удалось споить дочери нужную норму жидкости. Я радовалась, что вес у малышки немного увеличился, и что она опять стала розовой и пухленькой, но оказалось, что радовалась я зря. Дежурным по больнице был тот самый врач. Когда он делал вечерний обход по больнице, увидел меня в коридоре и спросил, как дела. Я обрадованно сказала, что теперь намного лучше, дочка прибавила в весе и хорошо пьет жидкость. Доктор поинтересовался, сколько раз был стул за день, и когда услышал, что десять, попросил меня показать ему ребенка. Когда он осмотрел дочь, то велел мне собираться домой, потому, что ребенка он забирает к себе в реанимацию (раньше в отделение реанимации не пускали родственников). Я стала возражать, что дочь хорошо себя чувствует и хорошо выглядит, зачем же ей в реанимацию. 

Доктор ответил, что она при таком стуле подозрительно хорошо выглядит, и если его подозрения не подтвердятся, то завтра он отдаст мне ребенка опять в общее отделение. Как оказалось, врач был прав, у дочки отказали почки, и ей пришлось провести в реанимации еще несколько дней. Если бы в тот злополучный вечер дежурил кто-то другой или я не оказалась бы в коридоре именно тогда, когда доктор делал обход, то я могла бы потерять ребенка. Считаю, что случилось чудо, и я именно в нужный момент вышла из палаты, и мне повезло, что дежурил именно этот врач, и конечно, повезло, что это был ХОРОШИЙ врач. У него было трое своих детей, и он дал мне много полезных советов по кормлению дочери при выписке из больницы. Я всю жизнь вспоминаю этого доктора с огромной благодарностью, ведь он спас мою дочь, и теперь у нее самой три дочки, а у меня — три прекрасных внучки.