Если катастрофа случается в жизни, то в медицине ей не место. Именно на это работает самый передовой, самый квалифицированный, самый оснащенный отряд здравоохранения – медицина катастроф. Здесь надеются на лучшее, но всегда готовы к худшему, приговаривая «не дай бог».
В режиме повседневной готовностиМедицина катастроф меняет традиционную парадигму «врач – пациенту» на «врач –пострадавшему», а чаще на «врач – многим пострадавшим». И это та проза, в которой приходится жить и действовать доктору медицины катастроф. Анестезиологи-реаниматологи, травматологи, хирурги, педиатры, токсикологи, радиологи, эпидемиологи – самые востребованные при чрезвычайных ситуациях профессии.
«Конечно, иные врачи идут работать в нашу систему, думая: «авось, пронесет». А я говорю: не пронесет! Мы просто обязаны жить с мыслью, что может случиться страшное. И быть к этому готовы, – говорит директор Всероссийского центра медицины катастроф «Защита», главный внештатный специалист по медицине катастроф Минздрава России, академик РАН Сергей Гончаров. – Когда министр первый раз перед чемпионатом мира по футболу собрала министров здравоохранения 11 регионов, где проходили игры, то после беседы дала мне слово. Пришлось спросить: готовы ли вы к тому, что, не дай бог, во время матча на стадионе с 50—80 тыс. болельщиков при обрушении трибун могут оказаться десятки тысяч пострадавших. Не может быть?! Если вы не верите, значит, не готовы. В каждом городе надо провести по два—три тактико-специальных и командно-штабных учения».
Массовые потери не могут быть ликвидированы лишь массовым участием людей в спасательных мероприятиях. Люди должны быть подготовлены. В режиме повседневной готовности и чрезвычайного реагирования чемпионат мира по футболу были готовы поддержать более тысячи бригад скорой помощи, десяток вертолетов, десятки тысяч больничных коек.Может, и обошлось, потому что были готовы. Помощь на электромобилеТрудно представить, но медики начали готовиться к чемпионату мира по футболу в 2014 г. В 11 городах, принимавших соревнования, было проведено 24 тактико-специальных и 12 командно-штабных учений – прорабатывалось все, начиная от ЧС на стадионе и заканчивая местами проживания участников и гостей чемпионата. Во время чемпионата штаб Всероссийского центра медицины катастроф был постоянно на дежурстве, вел мониторинг всех событий.«Стадион открывался за несколько часов до начала матча. Зрители проходили до первого контроля – это так называемая золотая миля, один—два километра протяженностью. По пути следования болельщиков работали мобильные медицинские бригады – на случай, если кто-то себя плохо почувствует, — рассказывает Владимир Просин из штаба ВСМК. – С медицинскими укладками фельдшеры и врачи перемещались на электромобилях, скутерах и велосипедах. В подтрибунном пространстве тоже работали врачи, мобильные медицинские бригады, как правило, на лестничных пролетах и в проходах на трибунах. На стадионе – от 17 до 24 пунктов. Случаи бывают разные: неадекватная реакция от общего перевозбуждения, обострение хронических заболеваний на фоне эмоций, яркого солнца или дождя».А вот на бровке поля дежурили «четверки» лучших медиков во главе с лидером, владеющим английским и действующим по команде судьи или главного врача сборной. Любое повреждение спортсмена, любая травма расценивается как серьезная – ведь неизвестно, что за ней скрывается: перелом кости, ушиб головного мозга, не дай бог, повреждение позвоночного столба или внезапная остановка сердца.Террористические акты, пожары, массовые отравления, антисоциальные действия участников – далеко не полный список того, к чему медики должны быть готовы при проведении массовых спортивных состязаний.Десятки тысяч людей были задействованы в организации и медицинском обеспечении чемпионата по футболу, специалисты территориальных центов медицины катастроф работали в режиме ожидания, не дай бог, чрезвычайных ситуаций. Сводные цифры еще впереди. А вот в ходе прошлогоднего Кубка конфедераций ФИФА медицинская помощь была оказана 1,5 тысячам человек, из них 111 – в стационаре.Обошлось без полевого госпиталя«К чемпионату мира по футболу специалисты нашего штаба и полевого госпиталя разработали организационно-штатную структуру, табельное оснащение и схему развертывания приаэродромного эвакоприемника, основная задача которого – эвакуационно-транспортная сортировка пострадавших (когда их сотни и, не дай бог, тысячи)», – говорит главврач Полевого многопрофильного госпиталя Александр Чепляев. На мундиале госпиталю работы, к счастью, не нашлось. Наверное, потому, что были готовы.Со времени создания Полевого многопрофильного госпиталя в 1994 году его сотрудники принимали участие в ликвидации медико-санитарных последствий более чем 100 катастроф. Медпомощь была оказана около 600 тысячам больным и пострадавшим.У полевого госпиталя «Защиты» и МЧСовского «Центроспаса» со стародавних времен шесть вариантов выезда. В первом и втором в район ЧС выдвигается бригада экстренного реагирования (БЭР). Ее задача – медицинская разведка в очаге, оказание медпомощи. БЭР может работать на базе местных лечебных учреждений и в автономном режиме, развертывая сортировочную площадку и противошоковый модуль. Время выезда с территории центра «Защита» – 15 минут, вылет самолетом «Центроспа» из Жуковского.Недавно прошли учения по развертыванию противошокового модуля сортировочной площадки. В хорошую погоду удалось уложиться в 24 минуты. В реальности можно развернуться за 30—35 минут и начать прием пострадавших. Третий и четвертый варианты выезда «Защиты» – это специализированная медпомощь и развертывание полевого эвакогоспиталя. «Но без коечного фонда, – поясняет Чепляев. – Оказали медпомощь, вплоть до операции, а потом эвакуировали пострадавших».В пятом варианте на выезд в район ЧС направляются узкие специалисты, например для оказания помощи при токсикологических или радиологических поражениях. Шестой выезд – уж точно «не дай бог». В этом формате медики работают при разрушении инфраструктуры региона, разворачивают госпиталь на 50—100 коек.Последний раз (пусть он будет и вправду последним!) самым широким медицинским фронтом в России работали в начале нулевых в Чечне. Стокоечный педиатрический госпиталь, инфекционный, на базе тубдиспансера, терапевтический на 150 коек.В 2010-м пришлось вылетать на Гаити, где в результате семибалльного землетрясения погибли больше 200 тыс. человек, пострадали больше 310 тыс., 3 млн остались без крова. «В таких ситуациях нагрузки на врача сразу две – физическая и эмоциональная, – говорит Чепляев. – Работать приходится круглыми сутками. Самая большая нагрузка приходится на первые сутки, когда идет спасение из очага чрезвычайной ситуации, и пострадавшие поступают. Если, скажем, плечо, – быстро осмотрели, обезболили и отправили в операционную минут на сорок. Операционная – дело такое, ее надолго лучше не занимать». Так что первые сутки врач обходится без перерывов и отдыха. В длительных командировках врачи госпиталя работают вахтовым методом.Из послужного списка Полевого многопрофильного госпиталяЗемлетрясения: Нефтегорск (Сахалин) 1995; Колумбия (1995); Афганистан (2002); Камчатка (2007); Китай (2008); Индонезия (2009); Гаити (2010). Наводнения: Ленск (Якутия) 2001; Крымск (Краснодарский край), 2012; Хабаровский край, 2013.Вооруженные конфликты: Чечня, 1994—1996, 1999—200; Ингушетия, 1999—2002; Афганистан, 2001; Беслан (Северная Осетия), 2004; Цхинвал (Южная Осетия), 2008; Ливия, 2011; Сирия, 2016.Теракты. Северный Кавказ, 1995—2013; Москва, 1999, 2002—2004, 2010; Московская область, 2004; Тверская область, 2009; Ставропольский край, 2001; Минск, 2011; Волгоград, 2013.Миллион за глупостьА если не про футбол и землетрясения, то Наталья Баранова, главный врач Центра медицинской эвакуации «Защиты», готова еще и еще раз предупреждать наших туристов о необдуманных решениях и поступках. И это слишком нежные характеристики тех коленец, которые выкидывают соотечественники, очарованные заморскими поверьями. В последние годы наши люди повадились ездить в Таиланд … рожать.
Говорят, если рожать при полной луне и в высокой волне, ребенок будет счастливым. «Когда такой случай произошел впервые, мы удивились. Когда второй раз – не знали, как реагировать, а после третьего поняли, что надо проводить разъяснительную работу. Ведь итог этих выдумок – утопление матери, утопление ребенка», – рассказывает Наталья Баранова. К счастью, не всегда безвозвратно, но с серьезными последствиями для здоровья мамы и малыша, семейного бюджета и государственных расходов.
Дело в том, что Таиланд – страна, въезд в которую возможен без медицинской страховки. «Учитывая отсутствие страховки, расходным обязательством физического лица является нахождение в медицинском учреждении, в случае с родами – двух пациентов. Деньги, как правило, значительные, для семьи неподъемные. Вот и представьте себе: огромный ИЛ-76 летит из Москвы в Таиланд с промежуточными посадками для дозаправки и таким же путем обратно, имея на борту двух нежизнеспособных по собственному недомыслию пациентов. Стоимость такой эвакуации – до 15 миллионов рублей, бюджет региональной детской больницы, – возмущается главврач санавиации. – Я предлагаю сместить фокус ответственности с медицины и государства на граждан».Трудно не согласиться с тем, что за свою глупость надо расплачиваться самому. Ясное дело, что склонный к экстриму папаша не поднимет бюджет детской районной больницы. Но он не потянет и 9 мест в самолете гражданской авиации, которых требует выкупать авиакомпания, чтобы перевезти одного пациента с бригадой медиков. «Им наши медицинские проблемы не интересны, они не могут себе позволить нарушать правила безопасности. Как и не могут позволить себе беспокоить других пассажиров видом пациента, у которого отовсюду торчат трубки, испачкана кровью повязка, неприятный запах», – объясняет Наталья Баранова. Да и в высокий сезон не всегда найдется на борту место. А в реанимации таиландской больницы пребывание может обойтись в 600 тысяч – 1 миллион рублей. А это, как говорят медики, расходные обязательства родственников пострадавших.Выход есть? Выход всегда есть. Здесь – очевидный: медицинская страховка. «По нашему опыту, минимальная страховка – порядка 30 тысяч евро (к слову, это пять дней хорошего пребывания в реанимации без учета оперативных вмешательств). Если уж ваша путевка в Таиланд, Египет, Турцию, Кипр стоит 60 тысяч рублей, то найдите несколько тысяч рублей и купите себе нормальную страховку. Тогда мы вместе избежим многих проблем», – настаивает главврач санавиации.В прошлом году было проведено 265 эвакуаций из зон ЧС только воздушным транспортом, из них по России – 223, 42 – из-за рубежа; санитарный автотранспорт провел 712 эвакуаций. Планы эвакуации в кризисной ситуации похожи на планы военных действий – со стрелками, флажками, отходными путями, авто- и железнодорожными трассами. Риск бедствий не снижается. Для медицины катастроф это работа, для нас – ужас, страх, паника, ожидание помощи. Они перевозят младенцев и стариков, рожениц и раненых, но о помощи конкретным людям, с именами, фамилиями и деталями, говорить не склонны.«В мире идут процессы глобализации, растет уровень технологий, все чаще происходят техногенные катастрофы, меняется климат, случаются землетрясения, наводнения… Все это ведет к учащению крупных ЧС и катастроф. Но сколько бы чрезвычайных ситуаций не происходило, мы готовы оказывать помощь», – заверяет замначальника штаба Всероссийского центра медицины катастроф Вячеслав Чубайко. Не дай бог, конечно. Но хочется верить, что спасут. Наталия Кий
"Мы всегда должны быть готовы ко всему"
Директор Всероссийского центра медицины катастроф «Защита», главный внештатный специалист по медицине катастроф Минздрава России, академик РАН Сергей Федорович Гончаров отвечает на вопросы читателей Здрав.ФОМ и авторов Редцеха.1. Елена Днепровская спрашивает: – Какими качествами должны обладать люди, работающие у вас? – В первую очередь, это высокий профессионализм и беззаветное служение делу спасения человека. Те, кто просто пришли поработать и неподготовлены, быстро проявляются. Так было в госпитале в Чеченской Республике: не все справились и просили их отпустить. Поняли, что попали не туда. Беззаветное служение пострадавшему – это само главное.–Много ли желающих устроиться на работу в вашу организацию?– Не так уж много. Требуется серьезная компетенция. Но есть люди, у которых, может быть, нет самой высокой компетенции, но есть огромное желание работать. Мы таких принимаем, потом учим—учим–учим, нарабатываем компетенции.– Как сотрудники преодолевают стресс, с которым неизбежно связана специфика работы?– Для них есть специальные центры реабилитации.2.Вероника Стамболиева интересуется:– Были ли ситуации, когда вам самому было страшно? Как вы с этим справлялись? – Когда надо спасать жизнь, когда поступает много раненых, когда идет сортировка пострадавших, я не думаю, чтобы кто-то ощущал страх. Это потом, задним числом, осознаешь, что могло бы быть. Я бы говорил не о страхе, а о беспокойстве: справимся – не справимся, правильно ли организовали эвакуацию, вовремя ли развернули госпиталь, как в Беслане было. Скорее, доминирует беспокойство и ответственность за выполнение работы.3.Вениамин Смирнов задает вопрос:– В какой степени можно спрогнозировать катастрофы и быть готовым к тому, что что-то может произойти? Потенциальную опасность возможно просчитать или здесь более важны опыт и интуиция?– Трудно спрогнозировать, где упадет самолет или где будет совершен теракт. В сейсмологии можно предсказать потенциальную возможность землетрясения и его ориентировочное место. Риски рассчитывает МЧС. Мы исходим из позиции, что мы всегда должны быть готовы ко всему. Если есть железная дорога – может быть крушение. Если есть автомобильный транспорт – может быть катастрофа. Есть здание – может гореть. Есть обрабатывающие очистительные сооружения – есть опасность хлора. Там, где есть мясокомбинат, опасаемся аммиака.Поэтому каждый территориальный центр ВЦМК «Защита» имеет набор сотрудников, соответствующий рискам его региона: если есть атомная станция в Смоленской области, значит, люди должны быть готовы к работе с радиацией.4. Любовь Капустина уточняет:– Во время чрезвычайных ситуаций и катастроф, конечно, важна первая помощь пострадавшим, но не меньше в этот момент люди страдают от психологических травм. Должен ли врач, работающий у вас, иметь психологическое образование помимо медицинского или для этого в вашем штате есть специально обученные психологи?– Все наши врачи владеют методикой психологической работы с пострадавшими, получают дополнительное образование, проходят курсы повышения квалификации, получают специальные навыки. Есть Центр экстренной психологических помощи МЧС, которым руководит Юлия Шойгу. Психологи востребованы в нашей работе, они справляются замечательно. Особенно они нужны, когда много погибших, как было в «Зимней вишне», в период, когда идет опознание тел. В таких ситуациях нам помогают психиатры из НМИЦ психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского.
